Неточные совпадения
Вронскому, бывшему при нем как бы
главным церемониймейстером, большого труда стоило распределять все предлагаемые принцу различными лицами русские удовольствия. Были и рысаки, и блины, и медвежьи охоты, и тройки, и Цыгане, и кутежи с русским битьем посуды. И принц с чрезвычайною легкостью усвоил себе русский
дух, бил подносы с посудой, сажал на колени Цыганку и, казалось, спрашивал: что же еще, или только в этом и состоит весь русский
дух?
Подъезжая домой в самом веселом расположении
духа, Левин услыхал колокольчик со стороны
главного подъезда к дому.
— Пока прощайте! Поручил вам <сказать> наш общий приятель, что
главное дело — спокойствие и присутствие
духа.
— «Западный буржуа беднее русского интеллигента нравственными идеями, но зато его идеи во многом превышают его эмоциональный строй, а
главное — он живет сравнительно цельной духовной жизнью». Ну, это уже какая-то поповщинка! «Свойства русского национального
духа указуют на то, что мы призваны творить в области религиозной философии». Вот те раз! Это уже — слепота. Должно быть, Бердяев придумал.
И никому из присутствующих, начиная с священника и смотрителя и кончая Масловой, не приходило в голову, что тот самый Иисус, имя которого со свистом такое бесчисленное число раз повторял священник, всякими странными словами восхваляя его, запретил именно всё то, что делалось здесь; запретил не только такое бессмысленное многоглаголание и кощунственное волхвование священников-учителей над хлебом и вином, но самым определенным образом запретил одним людям называть учителями других людей, запретил молитвы в храмах, а велел молиться каждому в уединении, запретил самые храмы, сказав, что пришел разрушить их, и что молиться надо не в храмах, а в
духе и истине;
главное же, запретил не только судить людей и держать их в заточении, мучать, позорить, казнить, как это делалось здесь, а запретил всякое насилие над людьми, сказав, что он пришел выпустить плененных на свободу.
Да и не подозрение только — какие уж теперь подозрения, обман явен, очевиден: она тут, вот в этой комнате, откуда свет, она у него там, за ширмами, — и вот несчастный подкрадывается к окну, почтительно в него заглядывает, благонравно смиряется и благоразумно уходит, поскорее вон от беды, чтобы чего не произошло, опасного и безнравственного, — и нас в этом хотят уверить, нас, знающих характер подсудимого, понимающих, в каком он был состоянии
духа, в состоянии, нам известном по фактам, а
главное, обладая знаками, которыми тотчас же мог отпереть дом и войти!“ Здесь по поводу „знаков“ Ипполит Кириллович оставил на время свое обвинение и нашел необходимым распространиться о Смердякове, с тем чтоб уж совершенно исчерпать весь этот вводный эпизод о подозрении Смердякова в убийстве и покончить с этою мыслию раз навсегда.
Кроткий отец иеромонах Иосиф, библиотекарь, любимец покойного, стал было возражать некоторым из злословников, что «не везде ведь это и так» и что не догмат же какой в православии сия необходимость нетления телес праведников, а лишь мнение, и что в самых даже православных странах, на Афоне например,
духом тлетворным не столь смущаются, и не нетление телесное считается там
главным признаком прославления спасенных, а цвет костей их, когда телеса их полежат уже многие годы в земле и даже истлеют в ней, «и если обрящутся кости желты, как воск, то вот и главнейший знак, что прославил Господь усопшего праведного; если же не желты, а черны обрящутся, то значит не удостоил такого Господь славы, — вот как на Афоне, месте великом, где издревле нерушимо и в светлейшей чистоте сохраняется православие», — заключил отец Иосиф.
Странное же и мгновенное исцеление беснующейся и бьющейся женщины, только лишь, бывало, ее подведут к дарам, которое объясняли мне притворством и сверх того фокусом, устраиваемым чуть ли не самими «клерикалами», происходило, вероятно, тоже самым натуральным образом, и подводившие ее к дарам бабы, а
главное, и сама больная, вполне веровали, как установившейся истине, что нечистый
дух, овладевший больною, никогда не может вынести, если ее, больную, подведя к дарам, наклонят пред ними.
Он упал на свое место, ломая руки в отчаянии. Прокурор и защитник стали предлагать перекрестные вопросы,
главное в том смысле: «что, дескать, побудило вас давеча утаить такой документ и показывать прежде совершенно в другом
духе и тоне?»
Но
главное в книге не это,
главное — самопознание, познание собственного
духа и духовных исканий.
И у самого Ницше было взято не то, что у него было
главное — героический
дух Заратустры, притяжение горной высоты, своеобразная аскеза в перенесении страданий.
Но
главным была не сама Россия, а то, что Россия несет миру, прежде всего — братство людей и свобода
духа.
К конкретному знанию стремился и Гегель, но достигал этого лишь частично,
главным образом в «Феноменологии
духа».
Мои взгляды на поверхности могли меняться,
главным образом в зависимости от моих иногда слишком острых и страстных реакций на то, что в данный момент господствовало, но я всю жизнь был защитником свободы
духа и высшего достоинства человека.
Богословствование Хомякова было занято
главным образом учением о Церкви, что для него совпадало с учением о соборности,
дух же соборности был для него
духом свободы.
Власть универсальной идеи, универсального
духа — вот
главный враг.
Но он, Лебедев,
духом не упал и советовался с одним тонким юристом, почтенным старичком, большим ему приятелем и почти благодетелем; тот заключил, что это дело совершенно возможное, лишь бы были свидетели компетентные умственного расстройства и совершенного помешательства, да при этом,
главное, покровительство высоких особ.
Теперь все это уже «дела минувших дней» и «преданья старины», хотя и не глубокой, но предания эти нет нужды торопиться забывать, несмотря на баснословный склад легенды и эпический характер ее
главного героя. Собственное имя Левши, подобно именам многих величайших гениев, навсегда утрачено для потомства; но как олицетворенный народною фантазиею миф он интересен, а его похождения могут служить воспоминанием эпохи, общий
дух которой схвачен метко и верно.
Батенков привезен в 846-м году в Томск, после 20-летнего заключения в Алексеевском равелине. Одиночество сильно на него подействовало, но здоровье выдержало это тяжелое испытание — он и мыслью теперь начинает освежаться. От времени до времени я имею от него известия. [Тогда же Пущин писал Я. Д. Казимирскому: «Прошу некоторых подробностей о Гавриле Степановиче [Батенькове]. Как вы его нашли? Каково его расположение
духа? Это
главное: все прочее — вздор». См. дальше письма Пущина к Батенькову.]
В последние два года, когда они перенесли свои силы и раздражение на общество и в его симпатиях и антипатиях открыли своего настоящего, давно искомого врага,
дух противоречия обществу во всем сделался
главным направлением этих сил.
— И,
главное, узнают, какая вы великолепная хозяйка и распорядительница, — прибавил Маслобоев. — Представь, дружище, я-то, я-то за что тут попался. Рубашку голландскую на меня напялили, запонки натыкали, туфли, халат китайский, волосы расчесала мне сама и распомадила: бергамот-с;
духами какими-то попрыскать хотела: крем-брюле, да уж тут я не вытерпел, восстал, супружескую власть показал…
—
Главное, друг мой, береги здоровье! — твердил ему отец, — mens sana in corpore sano. [здоровый
дух в здоровом теле (лат.)] Будешь здоров, и житься будет веселее, и все пойдет у тебя ладком да мирком!
Главное, отрадное убеждение, которое вы вынесли, это — убеждение в невозможности взять Севастополь и не только взять Севастополь, но поколебать где бы то ни было силу русского народа, — и эту невозможность видели вы не в этом множестве траверсов, брустверов, хитро сплетенных траншей, мин и орудий, одних на других, из которых вы ничего не поняли, но видели ее в глазах, речах, приемах, в том, что называется
духом защитников Севастополя.
Но папа велел заложить колясочку, надел свою модную оливковую бекешу, зачесал остатки волос, вспрыснул платок
духами и в самом веселом расположении
духа, в которое приводило его убеждение, что он поступает по-барски, а
главное — надежда увидать хорошенькую женщину, поехал к соседям.
Ушел В.А. Гольцев, ушли с ним его друзья,
главные сотрудники, но либеральный
дух, поддерживаемый Н.П. Ланиным, как ходовой товар, остался, только яркость и серьезность пропали, и газета стала по отношению к прежней, «гольцевской», как «ланинское» шампанское к настоящему редереру.
И, однако, все эти грубости и неопределенности, всё это было ничто в сравнении с
главною его заботой. Эта забота мучила его чрезвычайно, неотступно; от нее он худел и падал
духом. Это было нечто такое, чего он уже более всего стыдился и о чем никак не хотел заговорить даже со мной; напротив, при случае лгал и вилял предо мной, как маленький мальчик; а между тем сам же посылал за мною ежедневно, двух часов без меня пробыть не мог, нуждаясь во мне, как в воде или в воздухе.
— Я-с. Еще со вчерашнего дня, и всё, что мог, чтобы сделать честь… Марья же Тимофеевна на этот счет, сами знаете, равнодушна. А
главное, от ваших щедрот, ваше собственное, так как вы здесь хозяин, а не я, а я, так сказать, в виде только вашего приказчика, ибо все-таки, все-таки, Николай Всеволодович, все-таки
духом я независим! Не отнимите же вы это последнее достояние мое! — докончил он умилительно.
И вообще, — продолжал Евгений с несколько уже суровым взором, — для каждого хлыста
главною заповедью служит: отречься от всего, что требуют от него церковь, начальство, общежитие, и слушаться только того, что ему говорит его внутренний голос, который он считает после его радений вселившимся в него от
духа святого, или что повелевает ему его наставник из согласников, в коем он предполагает еще большее присутствие святого
духа, чем в самом себе.
Возьми четыре-пять
главных действующих лиц (статский советник, два убиенные начальника, один начальник карающий и экзекутор, он же и казначей), прибавь к ним, в качестве второстепенных лиц, несколько канцелярских чиновников, курьеров и сторожей, для любовного элемента введи парочку просительниц, скомпонуй ряд любовных сцен (между статским советником и начальством, с одной стороны, и начальством и просительницами — с другой), присовокупи несколько упражнений в описательном роде, смочи все это психологическим анализом, поставь в вольный
дух и жди, покуда не зарумянится.
Честное слово, я до тех пор не имел понятия о том, что можно сделать из простых, простонародных инструментов; согласие звуков, сыгранность, а
главное,
дух, характер понятия и передачи самой сущности мотива были просто удивительные.
Первого он принял Чернышева. Чернышев тотчас же по лицу и,
главное, глазам Николая понял, что он нынче был особенно не в
духе, и, зная вчерашнее его похождение, понял, отчего это происходило. Холодно поздоровавшись и пригласив сесть Чернышева, Николай уставился на него своими безжизненными глазами.
— Вот с этой бумажкой вы пойдете в аптеку… давайте через два часа по чайной ложке. Это вызовет у малютки отхаркивание… Продолжайте согревающий компресс… Кроме того, хотя бы вашей дочери и сделалось лучше, во всяком случае пригласите завтра доктора Афросимова. Это дельный врач и хороший человек. Я его сейчас же предупрежу. Затем прощайте, господа! Дай Бог, чтобы наступающий год немного снисходительнее отнесся к вам, чем этот, а
главное — не падайте никогда
духом.
— Что вы пишете мелочи, молодой человек? Вы написали бы нам вещицу побольше… Да-с.
Главное — название. Что там ни говори, а название — все… Французы это отлично, батенька, понимают: «Огненная женщина», «Руки, полные крови, роз и золота». Можно подпустить что-нибудь таинственное в названии, чтобы у читателя заперло
дух от одной обложки…
Работа в медной горе считалась самою трудной, но Арефа считал ее отдыхом.
Главное, нет здесь огня, как на фабрике, и нет вечного грохота. Правда, и здесь донимали большими уроками немилосердные пристава и уставщики, но все-таки можно было жить. Арефа даже повеселел, присмотревшись к делу. Конечно, под землей
дух тяжелый и теплынь, как в бане, а все-таки можно перебиваться.
— Очень мне приятно видеть тебя в таком истинно христианском расположении
духа, Мартын Петрович; но речь об этом впереди. Пока приведи ты себя в порядок — а
главное, усни. Отведи ты Мартына Петровича в зеленый кабинет покойного барина, — обратилась матушка к дворецкому, — и что он только потребует, чтобы сию минуту было! Платье его прикажи высушить и вычистить, а белье, какое понадобится, спроси у кастелянши — слышишь?
Я бросился пересматривать старинные французские либретто и, наконец, нашел одну — именно волшебную, [Кажется, она называлась по имени
главного действующего лица, волшебника, вызывающего
духов — «Заметти».
Сфера науки — всеобщее, мысль, разум как самопознающий
дух, и в ней она исполнила
главную часть своего призвания — за остальную можно поручиться.
Сей кроткий
дух правления — доказательство Ее любви и самого почтения к человечеству долженствовал быть и
главным характером уставов Ее.
Уже Румянцев не был
главным, деятельным начальником; но
дух его в Российских армиях — и неверные, увидев их, вострепетали; они узнали прежних своих разителей, узнали по их быстрым движениям, смертоносным громам, сокрушительным ударам; бежали с полей открытых, милых геройству, страшных робости и заключились в крепких оградах.
Нетерпеливые мысли мои спешат устремиться на многие предметы, столь любезные уму и сердцу; но прежде означим
главное и столь новое для России благодеяние Екатерины, которое изъясняет все другие и которое всем другим изъясняется; означим, так сказать, священный корень нашего блаженства во дни Ее — сию печать, сей
дух всех Ее законов.
И так чудно ли, что Россия, в 34 года деятельного царствования, которого
главною целию было народное просвещение, столь преобразилась, возвысилась
духом, созрела умом, что отцы наши, если бы они теперь воскресли, не узнали бы России?
Желая, чтобы
дух ревности, влиянный Ею в
главное Правительство Империи, распространился и во всех частях ее, Она обнародовала Свое мудрое Наставление Губернаторам [1764 г., Апреля 21], в котором предписывает им быть оком и душою правосудия, чтобы во всех судебных местах, им подчиненным, обитала святая истина и чтобы ни знатность вельмож, ни сила богатства не могли обольщать совести, а вдовы и сироты не проливали слез бедствия!
— Возьми в дом чужое дитя из бедности. Сейчас все у тебя в своем доме переменится: воздух другой сделается. Господа для воздуха расставляют цветы, конечно, худа нет; но
главное для воздуха — это чтоб были дети. От них который
дух идет, и тот ангелов радует, а сатана — скрежещет… Особенно в Пушкарной теперь одна девка: так она с дитем бьется, что даже под орлицкую мельницу уже топить носила.
Ее сильно беспокоило, что она, хозяйка, оставила гостей; и вспоминала она, как за обедом ее муж Петр Дмитрич и ее дядя Николай Николаич спорили о суде присяжных, о печати и о женском образовании; муж по обыкновению спорил для того, чтобы щегольнуть перед гостями своим консерватизмом, а
главное — чтобы не соглашаться с дядей, которого он не любил; дядя же противоречил ему и придирался к каждому его слову для того, чтобы показать обедающим, что он, дядя, несмотря на свои 59 лет, сохранил еще в себе юношескую свежесть
духа и свободу мысли.
Леонид Федорович. И
главное — не смущайся. А то ты сам можешь удивиться. Ты пойми, что как мы живем, так невидимый мир
духов тут же живет.
Николай Иванович. Я пришел сказать тебе одно,
главное: первое, что в таких делах хуже переделать, чем не доделать; и во-вторых, то, что в этом деле надо поступать, как сказано в Евангелии, не думать вперед: я так сделаю, я то скажу, «и когда поведут вас к правителям, не думайте, что будете говорить,
дух божий будет говорить в вас». То есть не тогда делать, когда рассудил, что так надо, а когда всем существом чувствуешь, что не можешь поступить иначе.
— Ты, брат, только
духом не падай — привыкнешь. Здесь хорошо. Харч, обращение и всякое другое — всё в аккурате. Все, брат, мертвецами будем; это самое обыкновенное дело. А пока что, — живи, знай, не робей только —
главная причина! Водку пьёшь?
— Спасибо, Миколай Миколаевич, дай вам бог здоровья. Пробовали мы лечиться, да что-то ничего не выходит, — безнадежно развел руками Степан. — Трое вот, конечно, умерли у меня…
Главная сила, мокреть здесь, болото, ну и
дух от него тяжелый, ржавый.
Хорошее помещение, повидимому, благоприятно подействовало на расположение
духа графа: он, весело улыбаясь, пошутил с Устюшей, так что Устюша назвала его даже шалуном, расспросил ее, хороша ли их барышня, и на вопрос ее, не угодно ли чаю, отвечал, что чаю, пожалуй, пусть принесут, а
главное, что свой ужин еще не готов, так нельзя ли теперь водки, закусить чего-нибудь и хересу, ежели есть.
Четверо за чаем сидело, когда в уютные горенки Марьи Гавриловны вступил совсем упавший
духом Василий Борисыч. Кроме Патапа Максимыча, были тут Марко Данилыч, Михайло Васильич да кум Иван Григорьич. Вчерашнего похмелья на них и следов не осталось. Чинно, степенно сидели они, дельные речи вели — о торговых делах толковали. Про волжские низовья, про астраханские рыбные промыслы шла у них речь. Марко Данилыч был знатоком этого дела. Был он один из
главных поволжских рыбных торговцев.